Неточные совпадения
Подошедши к бюро, он переглядел их еще раз и уложил, тоже чрезвычайно осторожно, в один из ящиков, где, верно, им суждено быть погребенными до тех пор, покамест отец Карп и отец Поликарп, два священника его деревни, не погребут его самого, к неописанной радости зятя и дочери, а может быть, и
капитана, приписавшегося ему в родню.
— Благодарю! — Грэй сильно сжал руку боцмана, но тот, сделав невероятное усилие, ответил таким пожатием, что
капитан уступил. После этого
подошли все, сменяя друг друга застенчивой теплотой взгляда и бормоча поздравления. Никто не крикнул, не зашумел — нечто не совсем простое чувствовали матросы в отрывистых словах
капитана. Пантен облегченно вздохнул и повеселел — его душевная тяжесть растаяла. Один корабельный плотник остался чем-то недоволен: вяло подержав руку Грэя, он мрачно спросил...
Капитан Горталов парадным шагом солдата
подошел к Радееву, протянул ему длинную руку.
Подойдя в воротам, он попросил дежурного доложить смотрителю о том, что желал бы видеть Маслову. Дежурный знал Нехлюдова и, как знакомому человеку, сообщил ему их важную острожную новость:
капитан уволился, и на место его поступил другой, строгий начальник.
Действительно, к воротам дома подъехала принадлежавшая госпоже Хохлаковой карета. Штабс-капитан, ждавший все утро доктора, сломя голову бросился к воротам встречать его. Маменька подобралась и напустила на себя важности. Алеша
подошел к Илюше и стал оправлять ему подушку. Ниночка, из своих кресел, с беспокойством следила за тем, как он оправляет постельку. Мальчики торопливо стали прощаться, некоторые из них пообещались зайти вечером. Коля крикнул Перезвона, и тот соскочил с постели.
Иной раз, когда не было
капитана, добродушные кузины позволяли ему
подходить к инструменту и наигрывали нравившиеся ему мотивы.
На следующий вечер старший брат, проходя через темную гостиную, вдруг закричал и со всех ног кинулся в кабинет отца. В гостиной он увидел высокую белую фигуру, как та «душа», о которой рассказывал
капитан. Отец велел нам идти за ним… Мы
подошли к порогу и заглянули в гостиную. Слабый отблеск света падал на пол и терялся в темноте. У левой стены стояло что-то высокое, белое, действительно похожее на фигуру.
Ромашов, до сих пор не приучившийся справляться со своим молодым сном, по обыкновению опоздал на утренние занятия и с неприятным чувством стыда и тревоги
подходил к плацу, на котором училась его рота. В этих знакомых ему чувствах всегда было много унизительного для молодого офицера, а ротный командир,
капитан Слива, умел делать их еще более острыми и обидными.
Через всю залу, пятясь и отскакивая от танцующих пар, к ним
подошел муж Раисы,
капитан Петерсон.
К столу
подошел, выйдя из буфета, командир первой роты,
капитан Осадчий.
Наконец внимание
капитана обратили на себя две тени, из которых одна поворотила в переулок, а другая
подошла к воротам Петра Михайлыча и начала что-то тут делать.
Понятно, что
капитан безбожно лгал. Настенька сделала нетерпеливое движение, и когда
подошла к ней Дианка и, положив в изъявление своей ласки на колени ей морду, занесла было туда же и лапу, она вдруг, чего прежде никогда не бывало, ударила ее довольно сильно по голове, проговоря...
Капитан, кроме того,
подходил к Настеньке, справлялся, по обыкновению, о ее здоровье и поздравлял ее с праздником.
Все это Настенька говорила с большим одушевлением; глаза у ней разгорелись, щеки зарумянились, так что Калинович, взглянув на нее, невольно подумал сам с собой: «Бесенок какой!» В конце этого разговора к ним
подошел капитан и начал ходить вместе с ними.
От управляющего губернией был послан между тем жандарм за начальником арестантской роты, и через какие-нибудь полчаса в приемной зале уж стоял навытяжке и в полной форме дослужившийся из сдаточных
капитан Тимков, который, несмотря на то, что владел замечательно твердым характером и столь мало подвижным лицом, что как будто бы оно обтянуто было лубом, а не кожей человеческой, несмотря на все это, в настоящие минуты, сам еще не зная, зачем его призвали, был бледен до такой степени, что молодой чиновник, привезенный вице-губернатором из Петербурга и теперь зачисленный в штат губернского правления,
подошел к нему и, насмешливо зевая, спросил...
Капитан, оставшись один, сидел некоторое время на прежнем месте, потом вдруг встал и на цыпочках, точно подкрадываясь к чуткой дичи,
подошел к дверям племянницыной комнаты и приложил глаз к замочной скважине. Он увидел, что Калинович сидел около маленького столика, потупя голову, и курил; Настенька помещалась напротив него и пристально смотрела ему в лицо.
Калинович, наконец, вышел из кабинета и, хоть в зале было несколько человек других чиновников, прямо
подошел к
капитану.
«А может быть, только ранят, рассуждал сам с собою штабс-капитан, уже сумерками
подходя с ротой к бастиону. Но куда? как? сюда или сюда? — думал он, мысленно указывая на живот и на грудь. — Вот ежели бы сюда — он думал о верхней части ноги — да кругом бы обошла — всё-таки должно быть больно. Ну, а как сюда да осколком — кончено!»
Штабс-капитан так же, как и вчера, почувствовал себя чрезвычайно одиноким и, поклонившись с разными господами — с одними не желая сходиться, а к другим не решаясь
подойти — сел около памятника Казарского и закурил папиросу.
Штабс-капитан Михайлов два раза в нерешительности прошел мимо кружка своих аристократов, в третий раз сделал усилие над собой и
подошел к ним.
Вообще батарейный командир казался нынче вовсе не таким суровым, как вчера; напротив, он имел вид доброго, гостеприимного хозяина и старшего товарища. Но несмотря на то все офицеры, от старого
капитана до спорщика Дяденки, по одному тому, как они говорили, учтиво глядя в глаза командиру, и как робко
подходили друг за другом пить водку, придерживаясь стенки, показывали к нему большое уважение.
Но отчего же штабс-капитан Михайлов боится и не решается
подойти к ним?
Ему бы хотелось
подойти к адъютанту, с которым он кланялся, и поговорить с этими г-ми совсем не для того, чтобы
капитан Обжогов и прапорщик Сусликов и поручик Пиштецкий и др. видели, что он говорит с ними, но просто для того, что они приятные люди, притом знают все новости — порассказали бы…
Капитан между тем быстро
подошел к Рыжовым.
К ней
подходил все тот же помощник
капитана. Теперь он с почтительным видом остановился довольно далеко от нее, расставя ноги для устойчивости, балансируя движениями тела при качке.
— Что? — неожиданно спросил Пушкарь,
подходя сзади, и, ударив Матвея по плечу, утешительно объяснил: — Ничего! Это — паларич. У нас был
капитан Земель-Луков, так его на параде вот эдак-то хватило. Чебурах наземь и — вчистую!
Капитан тотчас записал в корабельный журнал, что произошло, но к острову не стал
подходить, потому что увидел множество рифов, а по берегу — отвес, без бухты и отмели.
—
Капитан Гез! — вскричал я, разгневанный тем более, что Бутлер,
подойдя, усмехнулся. — Если мне действительно придется плыть на корабле этом и вы зайдете в мою каюту, я постараюсь загладить вашу грубость, во всяком случае, более ровным обращением с вами.
«Мисс, — сказал
капитан, — я могу открыть Новую Америку и сделать вас королевой, но нет возможности
подойти к острову при глубокой посадке фрегата, потому что мешают буруны и рифы.
Я писал, отрывался, вспоминал на переменах, как во время дневки мы помогали рыбакам тащить невод, получали ведрами за труды рыбу и варили «юшку»… Все вспоминалось, и лились стихи строка за строкой, пока не
подошел проснувшийся отец, а с ним и
капитан Егоров. Я их увидел издали и спрятал бумагу в карман.
Фекла. Как не быть седому волосу, на то живет человек. Смотри ты! Тою ему не угодишь, другой не угодишь. Да у меня есть на примете такой
капитан, что ты ему и под плечо не
подойдешь, а говорит-то — как труба; в алгалантьерстве служит.
— Ах, черт возьми! — сказал Сборской,
подходя к деревне, — какой нечаянный визит, и, верно, это проказит Шамбюр. Однако ж, господа! куда девался наш
капитан?
Зарецкой и Зарядьев
подошли к колонне;
капитан стал на свое место. Ударили поход. Одна рота отделилась от прикрытия, выступила вперед, рассыпалась по кустам вдоль речки, и с обеих сторон началась жаркая ружейная перестрелка, заглушаемая по временам неприятельской и нашей канонадою, которая становилась час от часу сильнее.
В несколько минут штабс-капитан оделся. В дверь опять постучали. С ним была только фуражка. Шашку и пальто он оставил внизу. Он был бледен, но совершенно спокоен, даже руки у него не дрожали, когда он одевался, и все движения его были отчетливо-неторопливы и ловки. Застегивая последнюю пуговицу сюртука, он
подошел к женщине и с такой страшной силой сжал ее руку выше кисти, в запястье, что у нее лицо мгновенно побагровело от крови, хлынувшей в голову.
Гусары заговорили о другом, тем и кончилось, но назавтра анекдот проник в наш полк и тотчас же у нас заговорили, что в буфете из нашего полка был только я один, и когда гусар А-в дерзко отнесся о
капитане Безумцеве, то я не
подошел к А-ву и не остановил его замечанием.
Подошел к «Соболю».
Капитан стоит у руля и молча вдаль смотрит. На палубе ни души. Сказывает про себя Алексей
капитану, что он новый хозяин. Не торопясь, сошел
капитан с рубки, не снимая картуза,
подошел к Алексею и сухо спросил...
Узнал Алексей
капитана,
подошел к нему. Важности напустил на себя — я, дескать, все едино, что хозяин.
К фронту
подходит капитан Василий Федорович и говорит своим мягким, сердечным голосом...
— А что, барин, правду сказывают, будто
капитан приказал боцманам бросить линьки и не лезть в зубы? — спросил один из кучки баковых, сидевших у крайнего орудия, к которому
подошел Володя.
— Ну, пойди, покажи-ка нам твою конурку, Володя, — говорил маленький адмирал,
подходя к Володе после нескольких минут разговора с
капитаном. — А ваш корвет в образцовом порядке, — прибавил адмирал, окидывая своим быстрым и знающим морским глазом и палубу, и рангоут. — Приятно быть на таком судне.
Все сидевшие на конце стола
подходили чокаться к
капитану. Когда последним
подошел Ашанин,
капитан сказал ему...
Но вообразите себе, господа, — продолжал
капитан, — бриг
подошел, вдруг повернул от нас и скоро скрылся.
Затем
капитан в сопровождении старшего офицера
подошел к фронту и проговорил, слегка возвышая голос...
В эту минуту к коляске
подошел какой-то господин, по-видимому,
капитан купеческого судна, и, протягивая руку кучеру, проговорил...
Несколько колясок дожидалось русских офицеров. На козлах одной из них восседал с сигарой во рту и
капитан Куттер. Он кивнул головой своим вчерашним седокам и, когда они
подошли к нему, чтобы сесть в его экипаж, протянул руку и крепко пожал руки Володи и доктора.
Подали шампанское, и Андрей Николаевич провозгласил тост за благополучное возвращение и за здоровье глубокоуважаемого Василия Федоровича. Все чокались с
капитаном.
Подошел Ашанин и промолвил...
Бледный, сосредоточенный стоял на вышке горы
капитан Танасио, руководя прицелами своей батареи. Между выстрелами орудий он то и дело подносил бинокль к глазам, зорко оглядывая ведущую от леса, среди кукурузных полей, дорогу, По этому пути должно было
подойти к ним давно и страстно, ожидаемое войско королевича.
Особенно забавно было положение огромного, толстого штабс-капитана Ш., который, задыхаясь и добродушно улыбаясь, с волочащимися по земле ногами проехал на маленьком и тщедушном поручике О. Но становилось уже поздно, денщики вынесли нам, на всех шесть человек, три стакана чая, без блюдечек, и мы, окончив игру,
подошли к плетеным лавочкам.
Но решив, должно быть, что уже больше нельзя оставаться незамеченным, незнакомый человек этот снял шапку и, обходя нас кругом,
подошел к штабс-капитану Ш.
— Андрей Фомич! — не громким, но звучным голосом назвал он
капитана,
подошел к нему сбоку и прикоснулся рукой к его плечу. — Вы это?